Несколько лет назад, когда я пришла в Церковь, мне посоветовали именно такое молчаливо-тягостное «спасение». Тогда я решила делать мужу только добро. Конечно, об этом решении я не сожалею, но что из этого вышло?
Отвернулся от Церкви уже взрослый ребенок. Пьющий, хамящий, угрожающий жизни папа стал всячески настраивать дочь против меня, церкви, нравственности. Теперь мне нет места в доме от них двоих.
В муже развился невероятный эгоизм. Он — «господин», а я — «тряпка». Я служила ему бескорыстно, понадеявшись, что если буду делать ему только добро, то и он ответит тем же. Должны же пробудиться стыд и совесть?! Но слышу каждый день: «Вон из моего дома, ничего твоего здесь нет, ты пользуешься всем моим (я была долгое время безработной), ты…» и множество нецензурных слов.
Так можно ли спастись, живя под постоянным страхом, терпя унижения, с невысыхающими слезами? Кто гарантирует, что ты этим крестом спасешься?
Мария.
_________________________________________________
Ответить мы попросили Андрея БУТЬКО, врача-психиатра в отделении пограничных состояний, члена Свято-Никольского православного молодежного братства (Минск), прихожанина Петро-Павловского собора г.Минска; а прокомментировать - двух клириков того же собора.
Андрей БУТЬКО: Отношения в семье, семейный климат — это всегда дело двух людей. И если один унижает, то это невозможно без того, чтобы другой не позволял себя унижать. Вот Мария пишет: «Я решила делать мужу только добро». Она подразумевает, что добро — это терпеть. Но будет ли добром для мужа-алкоголика терпеть его выходки? И хорошо ли, что ребенок видит, как отец измывается над матерью, а мать позволяет это делать?
Конечно, если сын видит, как отец оскорбляет мать, и все это остается безнаказанным, принимается как должное, то неосознанно, не отдавая себе отчета, он впитывает этот образ поведения и впоследствии может относиться к девушкам точно так же, как отец относился к матери.
Подобная ситуация в семье может воспитать в подростке чувство безнаказанности. И со временем у него может сложиться убеждение, что это норма, когда представительницы женского пола терпят, если он унижает их.
Более того, у сына или дочери таких родителей может сложиться негативное отношение к христианству. Если ребенок решит, что это христианство учит маму унижаться и смиряться, когда папа над ней измывается, и что это нормально, правильно и хорошо, то как после этого можно относиться к христианству и к Богу?!
В любом случае, в такой семье дети не в выигрышной позиции. У них нет здорового примера. Если ребенок примет сторону матери, то будет унижаться, терпеть унижения и считать, что так и положено. Если примет сторону отца, то будет считать, что имеет право оскорблять и унижать. В такой семье ребенку крайне сложно вырасти морально здоровым.
— Казалось бы, женщина в такой вредной для ребенка ситуации давно должна была сказать: хватит, довольно! И развестись. Но она остается и терпит. Почему?
— Здесь речь идет не о простом терпении. Жертва и преследователь обычно связаны. Алкоголик зависит от водки, а женщина, которая с ним живет, зависит от него, чем-то привязана к нему. Часто жена привязана к мужу-пьянице страхом перед одиночеством. Еще она может зависеть от него материально или тем, что у нее нет других близких.
Тогда самое страшное для нее — мысль об одиночестве. Эта мысль настолько невыносима, что женщина терпит, терпит, терпит… В конце концов, чаша ее терпения переполняется, и она пытается уйти. Но когда отходит на некое расстояние — у нее появляется дискомфорт.
А именно: страх перед трудностями, мол, одна я не смогу, не прокормлю детей. Это комплекс собственной неполноценности, когда женщина представляет себе, что без мужа-алкоголика не сможет существовать, что без этого человека она — ничто. И это ощущение, может быть, гораздо серьезней, чем унижения, которые она переживает в семье.
— А есть ли какая-то разница в том, какой возраст у женщины? Молодая, в общем-то, может еще выйти замуж…
— Можно предполагать, что у нее сформировался комплекс «я — тряпка». И в силу психологических законов имеется высокая вероятность, что если эта женщина разорвет отношения с мужем-алкоголиком, то найдет себе другого, похожего на прежнего, как две капли воды. Разведется со вторым и найдет себе третьего, точно такого же. То есть она как бы идет по улице с плакатом «я — тряпка». И нормальные люди к ней не подойдут, потому что зачем нормальному мужчине нужна «тряпка»? Подойдет психопат.
— Вы хотите сказать, что ее внешний облик и поведение выдают внутреннее состояние?
— Да, неосознанно все эти сигналы считываются. Когда человек идет по улице, то он как бы посылает в окружающий мир определенные сигналы своей мимикой, жестами, голосом, употреблением определенных слов, своими реакциями на окружающее и поведением в целом.
И получается, что жертва ищет себе мучителя. Она идет по улице и всем своим видом говорит: я — жертва, я готова терпеть, я — тряпка, я — никто, никчемный человек. И соответственно, очень высока вероятность, что отношения она завяжет именно с тем мужчиной, у которого будет другой комплекс: «я — герой», я имею право мучать, имею право оскорблять, унижать.
— Пусть личность этой женщины сформировалась под воздействием жизненных обстоятельств, часто не зависящих от ее воли. А может ли она вырваться из этого состояния? Или она уже обречена?
— Об обреченности говорят колдуны, астрологи и прочие шарлатаны. Есть предрасположенность, есть склонность, но это не рок. А первым шагом к избавлению может быть осознание того, что происходящее со мной не случайно. Об меня вытирают ноги именно потому, что я нахожусь в позиции «тряпки». У меня было такое детство, так сложилось.
— Так что же ей делать? Поменять флаг и идти по улице с флагом «я — королева»? Но это как-то не по-христиански. Где, по-Вашему, грань между смирением и комплексом неполноценности?
— Комплекс «я — король» у мужа-алкоголика, когда он в состоянии опьянения. И это другая сторона медали, которая так же плоха, как и первая. Чтобы оздоровить отношения в семье, как-то выровнять их, Марии важно сместиться к золотой середине.
А для этого нужно сначала признать, что я — «тряпка», то есть осознать и принять ту жизненную позицию, в которой я нахожусь. Да, так прошло мое детство, я такая, какая есть. И из-за этого я страдаю. Можно пролить несколько ведер слез, можно искать виноватых, но вопрос в том, что с этим делать дальше?
В моем понимании смириться — это значит признать правду о себе, о той жизненной позиции, в которой находишься. Муж говорит жене: ты — тряпка. Она не согласна с этим. А реальность происходящих событий подтверждает, что муж прав. И получается: из-за того, что Мария не осознает свое реальное состояние, она не может начать изменяться.
— То есть ей нужно увидеть объективную реальность и согласиться с ней?
— Да, в психотерапевтическом понимании — это и будет смирением.
— Вы считаете, что это поможет Марии изменить ситуацию?
— Конечно, принять эту правду о себе ей надо не для того, чтобы безропотно терпеть измывательства. Такое смирение должно позволить ей определиться в системе координат. В данной точке плохо.
Тогда вопрос: куда бы Вы хотели уйти из этой точки? Если в этой точке чувствуется некомфорт, то это ощущение должно дать силу, импульс для движения. Должны появиться энергия, злость, в конце концов. Нужно сопротивление.
И когда о тебя снова попытаются вытереть ноги, нужна позиция: нет уж, милый, сегодня я уже — не тряпка! Для того, чтобы изменилось поведение этой женщины, должна измениться ее идентификация, ее самоосознание, самоопределение. Только хорошо бы не перескочить в другую точку — с комплексом «королевы».
— А откуда человеку брать силы для такой перемены?
— Когда изменяется внутренняя позиция, определяется вектор движения, то появляются силы и энергия. И если кто-то попытается человека снова загнать в позицию «тряпки», будут силы для активного сопротивления. А православный человек, более того, может сказать: «Господи, помоги мне стать человеком!»
— Из письма: «я служила ему бескорыстно и надеялась, что он поймет когда-то». С точки зрения психологии, реально ли, чтобы человек, у которого комплекс «я — король», одумался?
— С людьми, у которых есть психологические проблемы, подчас нужно вести себя так, как вел бы себя родитель с ребенком, который совершает предосудительные поступки. В данном случае, если муж позволяет себе грубость и хамство, то следует задать вопрос: а если подросток начал бы, например, бить сестру, оскорблять мать?
Что бы следовало сделать воспитателям, родителям, как себя с ним вести? Позволить? Смириться с этим: мол, пусть унижает сестру, он рано или поздно поймет? Такая позиция будет ломать судьбу сестры и будет ломать судьбу мальчика, которому сходит с рук аморальное поведение. Чудеса случаются, конечно…
Но Вы не будете ничего делать и надеяться на чудо?
Конечно, отпор давать нужно. И в то же время нужно смиряться с тем, что муж болен, что он такой израненный, грешный, разрушенный. И Мария протестует не против мужа как мужчины, которого когда-то она любила, она протестует против его поступков. Один человек возвышает свой голос против какого-то безобразия, творимого другим.
То есть нужно отделять человека от его зла. Здесь можно сказать так: я принимаю тебя таким, каков ты есть, смиряюсь с тем, что ты такой. Ты — болен, и я не в силах это одномоментно изменить. Но твой поступок, ну, ни в какие ворота не лезет! И позволять тебе дальше поступать так — не полезно ни мне для меня, ни тебе для тебя.
— Андрей Владимирович, а человек сам в состоянии совершить внутреннюю революцию? Или это возможно только с помощью кого-то еще, помощника? Например, психотерапевта или священника.
— Дом может построить любой человек. Но если у него будут консультанты и помощники, процесс пойдет быстрее. Точно так же психотерапевт является своего рода временным спутником, помощником, консультантом по этим вопросам. Если работать, общаться с психотерапевтом — процесс пойдет гораздо быстрее.
Верующие люди обращаются к священнику. Однако и тот, и другой будут выступать только в качестве консультанта. Исправить положение может только сам человек. Он должен трудиться сам.
ссылка
Рекомендую прочитать
Комментариев нет:
Отправить комментарий