Много позже от знающих людей (об этом - в послесловии) уяснила простую вещь: я не виновата в алкоголизме мужа, мне незачем стыдиться за него. К тому времени я была на грани отчаяния.
Мой муж потерял работу, денег в семье катастрофически не хватало, потому что он пил, а я все карабкалась, хваталась за какие-то немыслимые предложения его лечить, кодировать, отвести к бабке, обратиться к экстрасенсу - вместо того чтобы обратить внимание на себя. Поэтому за истину, что я не виновата, схватилась как за соломинку: она помогла мне освободиться из плена, в который вовлек меня алкоголик. Но шла к этому пониманию я долго: все двадцать лет, что пил мой муж.
Шаги на лестнице
Ему уже давно было пора вернуться с работы. И ведь обещал прийти вовремя! Значит, опять где-то в компании? Да нет, он же обещал после очередного запоя, что - ни капли. Неужели опять? Куда деться от этих тревожных мыслей, не знаю. Как бы я ни отвлекалась, что бы ни делала - все время прислушивалась к шагам на лестничной клетке. Наконец-то! 11 ночи. Я знала: опять напился.
За все годы, когда муж сначала выпивал, потом пил, потом уже не просыхал, я хорошо изучила его повадки, его шаги на лестнице. И все равно, подходя к двери, пыталась себя убедить: нет, он просто задержался, нет, не пьян. Вдруг не пьян? Как хотелось в это верить! Как хотелось обмануться. Каждый раз, когда он давал зарок не пить, я верила: теперь навсегда.
Каждый раз, когда начинался очередной запой, которым потеряла счет, я негодовала: ведь обещал! Эта карусель обещаний, в которую я впрягалась, живя очередной надеждой, изматывала, доводила до безумия меня, моих детей, на которых я срывала зло (на ком же еще? Самые близкие всегда оказываются самыми незащищенными, и потом они всегда под рукой).
Какой непоправимый урон наносила я себе и своим близким, живя проблемами алкоголика, я просто не понимала. Более того, мне казалось - я живу правильно.
Как реагировать, если муж пьян? Конечно, стыдить, увещевать, ненавидеть, рассказывать (если можешь) подругам, вызывая сочувствие. Но рассказывать с каждым разом становилось все труднее. Во-первых, они проникались ко мне сочувствием, но это было ужасно. Судить о нем имела право только я сама, страдалица, знающая об истоках его пьянства все-все-все. Во-вторых, они давали советы, совершенно не приемлемые для меня: да выгони ты его!
А как? Он что, собака? Собак, и тех не выгоняют. А когда муж был трезвым - к сожалению, все реже и реже, - он становился другим человеком: помогал мне по дому, заботился о нас, обещал, что больше ни-ни. И в моей жизни наступало кратковременное счастье, я забывала о ненависти и, казалось, вновь любила его. Эти противоречия настигали меня каждый раз, когда я делилась с подругами наболевшим. Однажды они мне сказали: надоело слушать, ты все время говоришь одно и то же. И я поняла, что осталась со своей бедой совсем одна.
ЖАЛОСТЬ ЦЕНОЮ В ПОЛТИННИК
Во все более редкие минуты покоя, когда я была в состоянии думать, я вспоминала нашу с мужем молодость. Не для того чтобы растравить душу, я просто искала причину его пьянства, пытаясь понять, как и почему это произошло. С какого момента надо было бить тревогу?
Кому? Почему хороший, умный, заботливый человек не может совладать с дурной привычкой? Почему этот порок оказывается сильнее его? Иногда меня посещала мысль, что, может, это не порок, а недуг, ведь только болезнь может диктовать свои условия, в других-то случаях человек в состоянии применить силу воли! Но у пьянства было слишком непривлекательное лицо, слишком отвратительными поступки, и я опять попадала впросак: болезнь или порок?
Поначалу, когда он пил, я пыталась его спасти. Не только тем, что водила по врачам, но, например, врала его начальнику по телефону, что он простудился, лежит с высокой температурой и потому не вышел на работу. В это время он спал беспробудным пьяным сном.
Мне казалось, как же иначе, ведь он потеряет работу! При этом как будто не замечала, что работа уже не удерживала его от пьянок. Однажды, разозлившись, ответила по телефону правду. Его уволили. Формально муж возмущался, что я виновата в том, что он потерял работу, но на самом деле, я это видела, он был рад, что не надо больше сдерживаться. А я... я испытала неожиданное облегчение: мне больше не надо будет покрывать его прогулы, врать и изворачиваться.
Главная проблема для мужа - выпить. Из дома стали исчезать вещи. Причем те, пропажу которых сразу не обнаружить. То, что у меня нет норковой шапки, я заметила только спустя три месяца. Но скандалить не было сил, а главное, не было и смысла. Не шапка - так было бы пропито что-то другое. Стала прятать деньги. Однажды забыла дома кошелек, хватилась через час, вернулась - пустой...
А ведь он спал, когда я уходила. Но даже если не было денег, он все равно находил на выпивку. Соседи "из сострадания" давали ему денег. Одна соседка мне призналась: "Он так мучается! Я не выдержала, дала пятьдесят рублей - большие деньги, что ли?" Потом дома был пьяный скандал, соседка не могла его не слышать. Полтинник и впрямь небольшие деньги, шум в доме продолжался всего-то часов до двух ночи, после этого мне даже удалось поспать. Когда "из жалости" ему давали сто рублей, бывало хуже.
ВСЕ ХОРОШО, ХОТЯ ВСЕ ПЛОХО
Невыносимо было скрывать постоянное отчаяние от коллег: на работе о моих проблемах не знали, и мне изо всех сил надо было "соответствовать", при постоянном раздрае в душе это давалось нелегко, но я старалась. Иногда не могла сдерживать эмоции, а выливалось это в разбирательства с подчиненными, мне казалось, оправданные, я упрекала их за нерасторопность, неаккуратность.
Помню, как выговаривала молодой сотруднице за опоздание, она стояла передо мной натянутая как струна и вдруг не выдержала: "За что вы меня так? Что, вы сами никогда не опаздываете?" "Никогда!" - гордо ответила я. А оставшись одна, вдруг подумала: чем горжусь? Дома все плохо, а я изо всех сил кому-то доказываю, какая я правильная, чтобы меня ни в чем не заподозрили.
В школе отличница, институт окончила с красным дипломом, у начальства на хорошем счету - вдруг бы кто-то узнал, что в моей жизни все не так замечательно, как я хочу это представить? Именно в тот момент, я помню, мне вдруг захотелось быть слабой, не тянуть воз проблем - домашних и рабочих - на себе, рассказать кому-то о том, что творится в душе. Опоздать, в конце концов!
Вспомнила, как однажды на работе нас фотографировали для стенгазеты, старались сделать это неожиданно, чтобы смешнее. Позже я увидела свое фото и обомлела: со снимка смотрела старая, уставшая от всего женщина, и эту безысходность невозможно было скрыть. Зрачок фотоаппарата подловил меня в тот момент, когда я забыла, что мне надо "держать лицо". Фото я порвала. Но куда деться от себя, от бесконечного напряжения и бесконечной усталости? Когда без конца контролируешь всех - от пьяного мужа до сотрудников, можно и надорваться. Я устала так жить.
Но расслабиться можно было лишь в редкие моменты, когда муж оказывался в наркологии. Господи, как я радовалась, когда он соглашался "подлечиться", никогда, впрочем, не веря в то, что ему помогут. Но для меня наркология была спасением - я могла прийти в себя, переделать кучу дел, на которые не хватало ни сил, ни времени, да элементарно - выспаться. Первые две-три ночи, оставшись дома одна, спала как убитая, не слыша будильника: такая у меня была реабилитация. Ведь когда муж возвращался из своего "санатория", как язвила моя подруга, мне опять нужны были силы, чтобы выдержать пьяную круговерть. Силы жить. Нет, скорее, выживать.
ЗА ЧТО МНЕ ТАКАЯ ЖИЗНЬ?
Назвать жизнью существование рядом с алкоголиком невозможно. Постепенно из нашего с мужем бытия исчезли праздники, мы перестали приглашать в гости друзей. Да и сами отказывались куда-то ходить. Вернее, отказывалась я, муж, конечно, был бы рад возможности выпить. Но для меня любые гости превращались в муку смертную: уследить, чтобы не выпил лишнего, не напился, и все равно я не могла проконтролировать ту роковую рюмку, после которой муж становился не таким же, как все, обычным гостем, а обузой на любом празднике. Я и веселиться разучилась, а в юности любила веселые компании, всегда пела на праздниках, друзья просили, голос у меня хороший.
Ну вот, в гости перестали ходить - отпала необходимость хорошо выглядеть, что-то себе покупать, заниматься здоровьем. Да, откровенно говоря, и не на что стало. Он менял одну работу на другую, не задерживаясь нигде подолгу, потом вообще перестал работать. Заработки только мои, их хватало на сносное питание и за квартиру заплатить. Мама моя подбрасывала с пенсии или какие-то "куски" приносила: мясо, рыбу, молоко. Но это было невыносимо, потому что мама тут же начинала выговаривать мне, как она всех нас кормит-поит. И не взять я не могла, если в холодильнике шаром покати.
На себя совсем рукой махнула. Перестала улыбаться, и причина, кажется, была уважительная: зубы пришли в негодность. Лечить - опять деньги нужны. Но на самом деле мне не хотелось не то что улыбаться - жить. Однажды встретила одноклассницу и прочитала в ее глазах ужас, она не удержалась, спросила, что со мной. Разве в двух словах расскажешь про бессонные ночи, про то, что моя задача - удержать мужа на краю пропасти, поэтому я хожу буквально по следам за ним, чтобы не пил, выливаю содержимое бутылок, отлавливаю его в рюмочных, волоку на себе?
Одноклассница предложила зайти к ней, она, мол, подберет мне вещи - ну куртку там, свитер. Я поторопилась распрощаться. Иногда так хочется, чтобы меня пожалели, а тут человек предложил помощь, а на душе скверно, хоть волком вой. Хорошо ей, у нее-то, видать, муж не пьет, не гоняет ее ночами, вон как она выглядит и одета как куколка. Господи, да за что же мне такая жизнь?!
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
Эти истории действительно похожи одна на другую, потому что сценарий развития алкоголизма одинаков и предсказуем, а следовательно, одинаковы и столь же предсказуемы стереотипы поведения родственников алкоголика. Многие из них даже не подозревают, что больны так же, как их зависимые от алкоголя близкие, и болезнь эта называется созависимость, или, как называли ее прежде, параалкоголизм.
Стремление контролировать поведение алкоголика априори невыполнимая задача, потому что его жизнью вовсю управляет болезнь. Но это неуемное стремление отодвигает на второй план собственную жизнь. А если человек не дорожит собственной жизнью, как он может помочь своим родственникам-алкоголикам? Даже если изначально старается делать это так, как понимает: выливая содержимое бутылки, обманывая начальника мужа, скрывая его пьянство и тем самым облегчая жизнь алкоголика.
ссылка http://www.astrakhan.ru/?content=news-item&id=37219
Рекомендую прочитать
Комментариев нет:
Отправить комментарий